04:11

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Холод могилы давил на грудь,
Жалил запястья металл оков.
Я нарушаю законы вновь,
Я возвращаюсь на старый путь.

Желтою розой увит погост,
Прахом рассыпались жизни дни.
Пылью слетев со своих страниц,
Я в этом мире – незваный гость.

Знаю, не будет пути назад.
Будет – кровавая карусель.
Если бывает иная цель,
Мне позабыли о ней сказать.

Сказано слово – и что болтать,
Я нераскаянным кончу дни.
Будет записано в Книге Книг:
Лжец и убийца из рода Л-Та.

@темы: лестница из терновника

04:11

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Вызов на тему «Честь»

- Течет отчаянье водостоком,
По паутинкам судеб скользя,
И мы опять называем роком
Все то, что горем назвать нельзя.

И как бы глупо не прозвучало,
Про честь и гордость забыв легко,
Мы начинаем свой путь сначала
Под стягом всех десяти грехов.
(Ким Юн Чже)


- Мы начинаем свой путь сначала
Под стягом всех десяти грехов.
С любовью смерть по пути венчалась,
Под хохот демонов и богов.

Писались кровью века и вехи
Всех исторических перемен:
За честь сражаясь, ты смежишь веки,
Но ничего не возьмешь взамен.

Во славу рода цветущей Розы
Плетутся сети, звенят клинки,
Звучат признания и угрозы –
Не дальше вытянутой руки.

Покуда сталью не стало слово,
Поверь напевам моим, поверь,
В былые дни я звалась любовью,
Хоть смертью кличут меня теперь.

Смерть милосердна, любовь жестока,
Мечу не спрятаться за спиной:
Уйди сейчас же с моей дороги,
Не то разделишь ее со мной.

(Чжоу Ки Рен, в прошлом Ай-То Л-Та)

@темы: лестница из терновника

02:40

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Держи меня, Небо. Держи, прошу:
Тону в наркотических, душных снах.
Темней с каждым часом квадрат окна,
И в этом квадрате – слепая жуть.

Мне страшно в пустеющей тишине.
Я пленник своих бестолковых грез,
Сдыхает в безмолвии мой вопрос:
Кто помнит, кто думает обо мне?

Держи меня, Небо. Игла торчит
В изломе запястья: занозой сталь.
Я выжат. Я сломан. Я проиграл.
Обломан мой меч и раздроблен щит.

Но в темных часах остается жизнь:
Молитвы искристый, случайный миг,
Надежды и веры короткий блик.
Держи меня, Небо. Молю, держи.

@темы: dark

06:48

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Никогда не кончится злая сказка, тихий ужас Леса и шепот стен: бритвенные когти одарят лаской, из зеркальных снов улыбнется тень.
На скрижалях кладбищ цветут намеки, все ответы в склепах, вопросы – тлен. Вместо слов из горла прорвется клекот.
Рецидив.
Агония.
Рек-ви-ем.
В янтаре усталом застынут мухи, паутинным кружевом на висках оседает время холодной муки, боль случайных взглядов на зеркалах, где от века меркнут чужие лица, время тухнет, путается, молчит. Нет ключа от рваной души темницы, даже если собраны все ключи.
Нет конца пути – коридор знакомый, не отпустит вечность и не простит. Двое некогда шли коридором Дома, а теперь остался всего один. Тень бежит по стенам и перекресткам, никогда ее не догнать в пути: иногда срывается птичий клекот в бестолково-хриплое «Подожди…».
Нет конца пути – но поблажка будет: рун дорожных цепи, как муравьи, по стене завьются, соткут причуды этой темной, странной, живой любви. Меж настенных маркеров, стертых нервов, сигаретных выдохов в тишине, ты, повязанный кровью безумец-Первый, ты однажды найдешь свою дверь в стене.
Сердце бьется в перьях, звенит ключами, гонит время тщетное сквозь года.
Трость стучит по Дому, не спит ночами.
Эта ночь не кончится.
Никогда.

@темы: Дом в котором, dark

12:56

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Возьми меня. Но только в поединке,
Где меч с мечом столкнется - стуком, звоном -
Где стоит раны каждая заминка,
Где места нет словам. С коротким стоном
Покинет ножны лезвие, играя
Лучом луны на льдисто-синей стали.
Секунды в напряжении сгорают,
Ссыпаясь пеплом к темным пьедесталам
Богов кровавой жатвы и сражений.
Ты слишком слаб и замерло запястье
В изгибе ломком. Головокруженье
Затмило разум, подчиняясь страсти.
Слова гордыни умирают долго,
Текут из горла - алые под пеной...
Трофеем не бывать, и ты умолкнешь,
Бледнея, замирая постепенно.
На лезвии узор змеится темный,
Слова - лишь ветер, буря на картинке.
Строка письма меж отсветов оконных:
"Возьми меня. Но в честном поединке".

@темы: лестница из терновника

05:04

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Изморозь трогает лапкой душу,
Холодом мягким вздыхает ночь.
"Кай, Королева не ждет заблудших.
Кай, торопись, улетаем прочь!"

Сердце холодное - твой рассудок,
Будешь бессмертен, силен, богат.
Выбор кощунственный твой осудят,
Всех осуждают. Тебя - стократ.

Прячет метель ледяные звезды,
Белым плащом укрывает кровь.
Кто Королевой из снега создан,
Тот не полюбит живых цветов.

Стынет рука безутешной Герды,
В шее торчит рукоять ножа:
Срезана роза рукой бессмертной,
Видно, умела его держать.

Алое с белым сплелись, как сестры:
Изморозь тронет кровавый след.
Больше не будешь ничьей невестой,
Герда-навеки-шестнадцать-лет.

Звездная ночь от кровавой мести
К снежному счастью укажет путь.
Рыцарь спешит к Королеве Эльзе,
Помнит приказ: "Отпусти.. забудь".

@темы: осколки миров, dark

15:35

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Это мой Лабиринт,
Город замкнутых окон,
Где за каждым стеклом -
Персональный кошмар.
(c)Sunny



Я не боюсь входить в чужие души,
Я смел. И оттого мне нет прощения,
Здесь вовсе нет страшнее прегрешения
Чем видеть, ощущать и просто слушать.

Изломанная гордость режет сердце,
Осколками вгрызается под ребра.
В твоем аду нельзя остаться добрым.
Я бью стекло границ. Краду у смерти.

Воздвигнуты рассудка монументы:
Надгробия любви и даже дружбе.
Все разуму обращено на службу.
Я бьюсь в стекло - надеждой, болью, светом.

Разбитых душ блестят калейдоскопы.
Не мной, не для меня, не мне порукой.
Я бью стекло, бездумно - режет руки -
Ношу цветы к оставленным надгробьям.

Мне не простят. Пожалуйста, не врите.
Мне не простят меня. Любви созданье,
Я заживо вмурован состраданьем
В безжалостные стены Лабиринта.

@темы: личные посвящения, Муравьиные тропы

04:24

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
В полнолуния ночи меж оконными ставнями прорастают цветы, ледяные и странные. Только хочешь, не хочешь – ты в цепях темноты.
Паутина надежды рвется - робкая, глупая. Ею стены больны, ею двери запутаны, и чернеют одежды: не надейся, не жди.
На колени не падай, горло прячь за поклонами, а иначе – засада, раны горько-соленые, бей наотмашь, кусайся, рви зубами кровавого счастья куски.
Не беги от тоски, не показывай спину ей, с троп охотничьих можно уйти на звериные, пусть не видно ни зги, я – наощупь, на запах, на звук.
Есть цветы на дорогах – ледяные и сладкие, их касаются боги. Если тронешь украдкою, заведут тебя ноги в темнеющий чащи приют.
В полнолуния ночи нет спасенья отчаянным,
Так луна нагадала душе неприкаянной,
Так пророчила смерть:
На рассвете закончится путь.

@темы: Муравьиные тропы, dark

01:30

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Полнолуния ночь остра,
Тянет холодом от реки.
Пальцы маленького костра
Нервно комкают угольки.

Ветер веточками шуршит,
Гонит листья по руслу прочь,
Где скрипучие камыши
Обнимают осоку-дочь.

Над зеркальною гладью льда
Замерла колдовская муть.
Кто однажды пришел сюда,
Тот навеки утратит путь.

Сердца власть – не иметь границ,
Сердца смех – на ресницах соль:
Среди тысяч фальшивых лиц
Видеть только твое лицо.

@темы: личные посвящения, Муравьиные тропы

17:11

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Бессмысленной силы случайный взлет.
Преданья молчали, шуршал камыш,
По полке бесшумно бежала мышь,
И таял холодного сердца лед.

Не верили боги, смеялся лес,
Шептались деревья, склонясь к земле,
Что гончие взяли горячий след.
Им вторил ручья беспокойный плеск.

Охота летела, брехали псы,
Шутили охотники невпопад,
Что дело должно бы пойти на лад,
Как только разделят хвосты лисы.

С обрыва летели соцветья слив,
Охота истаяла страшным сном.
Дремала лиса и в лесу ночном
Клонились к ручью перегибы ив.

Седые преданья шептали ложь,
Бессмысленна сила – искра в золе,
Беспомощен след на лесной земле,
Как против огня бесполезен нож.

…по лесу кружусь и пою Луне:
Мой зверь не укусит меня во сне.

@темы: Муравьиные тропы

17:03

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Бегу муравьиными тропами меж огней.
Кивают склоненные маски, мелькают лица,
И каждый обязан единственной стороне:
Записывать имена темной кровью на шелк страницы.

Несу на себе святые долги и страх:
По локоть в крови, по колено - надежды светлой,
И по уши – лжи. Там, где ветер шумит в горах
Меня не узнают, когда я вернусь с победой.

Там солнце играет по илистым берегам,
Искрится река, и весной зацветает слива.
Здесь – вечно война. Я «спасибо» шепчу богам
За каждый рассвет, на котором мы оба живы.

@темы: Муравьиные тропы, dark

20:24

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Ночь тревожна и пахнет болотом,
Шорох шага, скрипящая поступь.
Искр за окнами тонкую россыпь
Отражают чернильные воды.

Коридоров сплелась паутина,
В недрах дома потеряны души:
До рассвета кошмары их слушать
Будет тот, кто задумал картину.

Ярость боя не ведает меры,
Оставляет ожоги и раны.
Кто-то поздно поймет, кто-то рано:
Тот не зверь, кто остался не зверем.

Сон коснется ресниц, смежив веки.
Мне от жизни немногого надо:
Слушать зверя дыхание рядом.
Не охотником быть - человеком.

@темы: личные посвящения, Муравьиные тропы

19:11

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Хожу по краю.
Не помню имен, дат и размеров, но дай мне срок:
А ключик к воротам Рая
Висит на шнурке, которым удавлен бог.
Танцую с прошлым,
Веду иногда, но чаще - позволю себя вести,
Как это ни пошло,
Без карты пиковой не знаю, куда и зачем идти.
Смеюсь над свободой,
Над клетками, догмами, светом и святостью - все смешно.
А темные воды
Чужой безнадежности тянут меня на дно.
Ворота Рая.
Что толку держаться, бороться и думать - мне все равно,
Чем кончится партия, значит, пляшу по краю:
И -
Черное, белое, белое, черное, черное...
Домино.

@темы: psyho

02:45

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
В ночи шелестели наброски ив
На ткани охристо-черной
Терновник оплел перецветья слив,
Задумался ветер горный.

История нитью спрялась одной,
Кто вышил ее на шелке?
Словам вторил скрежет мечей стальной,
Звенели сердец осколки.

Случилось, что ветер любил вулкан
Любовью, для них запретной:
Меж ними лежала граница скал
Над пропастью беспросветной.

Случилось, огонь мотылька любил,
К объятью стремился властно.
Свершилось, и пепел двух легких крыл
Осыпал безумца страстью.

Случилось, что сети паучьих слов
Поймали дитя саванны,
Но сетью нельзя воскресить любовь,
Смертельную склеить рану.

Кто видел дракона, тот видел цель.
Вершина горы пустела,
Вертелась кровавая карусель:
Никто не остался в белом.

Рассыпались прахом соцветья лиц
На дереве злато-черном
Смеялась судьба, опадали ниц
Фигуры с доски игорной.

И желтая роза сквозь зубья скал
Росла, перевив могилы...
Но ветру все снится его вулкан,
А пламени - взмахи крыльев.

@темы: личные посвящения, лестница из терновника, dark

01:49

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Вы будете любить меня, mon cher?
Безмолвный трепет птицы в робких пальцах,
Напевный шепот бархатного вальса...
Но все же - a la guerre, comme a la guerre.

Вы будете любить меня всегда?
Расцветшей розой стынет под лопаткой
Кровавый след, и пролиты украдкой
Духи на лист. Вы скажете мне "да".

Вы будете любить меня, увы.
Года пройдут, уйдут друзья и юность,
Осыпав Вам виски пыльцою лунной,
Но не возьмут отчаянной любви.

Вы... будете любить меня. Мне жаль,
Пусть жалости не знает плен сердечный,
Пусть краток век обычный, человечий,
Бог не рассудит нас.
Рассудит сталь.

@темы: личные посвящения, Кантальский виноград, dark

06:02

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Рвать на ошметки живую душу,
Швырять в камин пожелтевший лист.
Ползти к вершине - я здесь, послушай -
Со мной остался лишь ветра свист.

Где было сердце - рисунок мелом.
Любовь утянет меня на дно,
И я срываюсь - так, чтоб горело,
Кричало, пело, казалось сном.

Что было наше - возьми, все сразу,
Отдам, не дрогнув, не пожалев.
Сердечной боли ожог заразен,
Привязчив траурности напев.

В моей душе от любви нарывы,
Она мешает мне улететь -
В который раз я шагну с обрыва,
В который раз я раскрою клеть.

Лохмотья памяти, жизни пепел,
Калейдоскоп беспросветной лжи.
Я снова здесь, обнажен и светел,
Целую небо.
Я жив.
Я жив...

@темы: Чистая кровь, Кантальский виноград, dark

01:16

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Основ мирозданья незрима суть,
Наверное, прав был старик Шекспир.
Встаю на канат, цирковой плясун,
И жду – может быть, покачнется мир?

Но рыбы слепые плывут сквозь мрак,
Бессмысленно пялятся сквозь стекло:
У них – дом, работа, своя игра,
Я им безразличен. Мне повезло.

Я вышел из Дома, захлопнув дверь,
Оставив уют и цветущий сад.
Сюжет не новее иных, поверь,
Того, кто ушел – не вернуть назад.

Канат под ногами опять дрожит,
Смеется толпа и мерцает свет,
Смеется душа – если миг прожит,
Его не сотрет многоцветье лет.

Все злее веселье, дорог кольцо
Свилось обручальное. Время – пыль.
Под радугой грима мое лицо
Тебе не узнать посреди толпы.

Минули осенние витражи,
Рассыпалась прахом моя игра.
Тебе в лотерее досталась жизнь.
Мне - вечность, свобода и Марди-Гра.

@темы: Марди-Гра, личные посвящения, осколки миров

02:56

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Пурпурный бархат струится с плеч, так кровь струится по бледным венам.
Кто смеет верить, тот ищет встреч – жаль, неприступны всевластья стены.
Так неприступна броня гордынь, воздвигнут болью оплот безверья –
Как жаль, что крепче иных твердынь – безмолвье сердца за темной дверью.
Склонится мир, что повержен в прах, в оковах крови душа не стонет:
Кто заблудился в чужих мирах, тому останется верность трону.
Короны тяжесть остудит пыл, осыплет пепел огонь меж прядей –
Когда окажется мир постыл, кто будет верен, кто встанет рядом?
В огне закатном родится ночь, и станет ясно, кто всех дороже –
Отступит вечность из сердца прочь, и смерть обнимет любовь - без дрожи.
Глава дописана, том закрыт, и строки золотом алым стали.
Дворцовых тайн посерел гранит, где правоту доказали сталью:
«Достиг всего, что хотел иметь», безвестный скульптор начертит скромно,
Там, где любовь обнимает смерть – от века век, у подножья трона.

@темы: личные посвящения, Мертвые розы

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Кипит и пенится толпа
Учащих жизни. Все и каждый
Готовы бойко выступать,
Основы повторяя дважды,

И трижды, и еще разок:
Мол, нужно делать, мол, решайся,
Мол, всем назначен некий срок,
И нужно ухватить все шансы.

Легко же взять - и сделать шаг,
Себя за шиворот и в долю,
На голову – воды ушат,
А в руки – флаг. И поневоле

Пойдешь по жизни молодцом,
Сумеешь все, всего добьешься,
И не ударишь в грязь лицом!
Конечно, если не убьешься.

Стоят на месте и вопят
Пророки, гуру и провидцы.
И хочется их длинный ряд
Холодной окатить водицей.

И уточнить - а сам-то ты,
Мой милый друг, сумел решиться
На шаг в величье высоты?
Но отчего-то мрачны лица.

Увы, учить легко всегда.
Мой постулат – смешней иного.
Вы говорите жизни «да»,
Но… перед ней раздвинув ноги.

@темы: личные посвящения

13:49

* * *

"...Мы не об убийствах молчим часами, просто в тишине хорошо вдвоём. В этом тонкостенном хрустальном храме бесконечной нежности мы умрём." (с) Тара Дьюли
Осень - пора перелетных птиц.
Знает ли птица, куда лететь?
Северный ветер откроет клеть,
Спрячется в трепет твоих ресниц.

Сердце, веди. Больше нет границ.
Встать на крыло, целовать закат,
Знать, что не будет пути назад.
Осень - пора перелетных птиц.

@темы: личные посвящения